Но Лопухин, ничего не подозревая, позволял Анастасии нырять руками ему за шиворот. И внезапно краем глаза заметил, что неподалёку от них скатились в салазках Анюта Скавронская с Михаилом Воронцовым.
Нюта с Иваном тут же встретились глазами и обожгли друг друга ревнивым всполохом. Лопухин окатил презрительным взглядом Воронцова, а Нюта, поджав губы, уничижительно покосилась на Ягужинскую.
Воронцов, завидев Лопухина, живо подхватил санки и повёл Анюту прочь. У Ивана взыграла кровь. Он не видел Анюту почти полгода, с того самого злополучного дня рождения у Кати Кантемир. И бесился от того, что никак не мог понять причину её внезапной перемены. Но видеть рядом с нею надутого щёголя Мишку Воронцова было выше его сил. Поэтому Ванька наспех пригладил выбившийся из-под шапки чуб и решительно двинулся за ними – выяснять отношения.
– Ты куда? – растерялась Ягужинская.
– Я пойду. У меня тут… короче, надо, – без лишних слов отрезал Иван.
– А как же я?
– Да не бойся. Вон твой кавалер уже бежит! – узрел он вдалеке запыхавшегося от бега Трубецкого.
– Какой ещё кавалер?
– Известно, какой! Труба! Видишь, как торопится.
– Иван, – жалобно позвала она, но Лопухин уже не слышал её, он умчался.
– Вот дурак, – надулась Ягужинская, – Ничего-то ты не понимаешь. Да разве ОН мне нужен?
– Анастасия! Я здесь! – кричал Петька, призывно махая ей шапкой.
Николай помог Настасье подняться и вдруг одним решительным движением обнял за плечи и прижал к себе в намерении поцеловать. Она, не растерявшись, огрела его рукавицей по шапке и оттолкнула:
– Эй! У вас в Москве все такие быстрые?
– А чего? – засмеялся он, – Ты мне нравишься. Я уж полгода тебе об этом в письмах пишу.
– Мало ли кто чего пишет, – зарделась она.
– Вот так раз.
– Я же тебе ничего этакого не пишу.
– Верно. Потому, как девице положено проявлять скромность.
– Ишь ты! – поразилась Настя.
Головин заломил шапку на затылок и бравурно сообщил:
– Я вот завтра приду к твоему батюшке со всей роднёй и посватаю тебя.
– Ещё чего! – испугалась Настасья, – Даже не вздумай!
Николаю, при виде её напуганных глаз, стало смешно:
– Ну, ладно. Мала ты ещё, видно. Так и быть, годик подожду.
Она строго поджала губы, завязала туже шаль под подбородком и гордо пошла прочь, фыркая на ходу:
– Тоже мне, жених выискался! Хоть бы сперва меня спросил!
Иван нагнал Анюту с Воронцовым:
– Добрый день, госпожа Скавронская.
– Здравствуйте, Лопухин, – холодно отозвалась она.
– Прекрасный день, не правда ли?
– Вот и не будем его портить, – намекнул Воронцов, сверля взглядом Ивана.
– Смотри под ноги, Миша! – язвительно предупредил его тот, – А то ты у нас известный любитель падать носом.
Михаил побагровел.
– Анна, позволь переговорить с тобой с глазу на глаз, – обратился к ней Иван.
Но Воронцов тут, же выпятил грудь колесом, встал между ними:
– Катись-ка ты с горы, Лопухин! А то, как бы самому в этот раз не упасть носом!
Ванька нарочито игнорировал его:
– Анна…
– Да ты не слышишь, что ли?! – взъярился Михаил.
Иван, молча, отнял у него из рук верёвку и разжал пальцы; салазки Воронцова, подпрыгивая, покатились с откоса вниз.
– Ой! – невинно заметил Ванька, – Миша, у тебя санки укатились. Пойди, догони!
Воронцов обеими руками вцепился в кафтан Лопухина, и завязалась драка. Анюта переполошилась:
– Перестаньте! Что вы делаете?
Ванька подножкой свалил Михаила с ног. И уселся ему на спину, нещадно макая того лицом в снег. Но Воронцов изловчился и наотмашь саданул Лопухину локтем в бок. Иван охнул и упал ничком, корчась от боли.
