Я спросил: «Вы живёте тут восемь лет. Что происходит с деревней?» – «Как везде, – сказал Калошин, – с одной стороны, наверное, вымирает. Даже удивительно, что где-то что-то посеяли, жнут». – «А с другой стороны?» – «А с другой стороны, – говорит он и смотрит на меня большими, спокойными, ясными глазами, – очень много детей».
– Как это, – не понимаю я, – много детей. Откуда? Все же говорят, что детей как раз мало.
– Нет, – повторяет Калошин, – много детей в Усть-Коксе, одна ребятня.
Пока мы стонали, охали, они народились?
Каждый человек появляется на свет под своей планетой. На неё можно посмотреть в телескоп – Калошин купил его, когда ещё летал, за триста рублей, и теперь ребятишки смотрят.
Бывает страшная толкотня, приходят смотреть сюда спутники Юпитера и Сатурна – целыми улицами. Даже маленькие дети, иного на руках держать приходится, чтобы в окуляр взглянул. Первый возглас, когда видят – это на всю жизнь. Вид Сатурна. Или Луна на весь экран, со всеми кратерами и тропинками.
Я спросил Калошина: «А вы когда лётчиком были, предполагали, что будет эта – библиотека?» Он засмеялся: «Даже в кошмарном сне не могло присниться».
– А не хотите опять летать?
Он сказал: «Есть выражение такое смешное, я взял его от последней жены – так хочется, аж морда болит… Страшно охота летать».
Судьба, планида Леонида Калошина чем-то напомнила мне Ричарда Баха – лётчика-писателя, тосковавшего по этажерке времён первой мировой, с открытой кабиной, где шумит ветер и ты отделен от земли одним-единственным ремнём безопасности… Я давно хотел прочесть «Чайку по имени Джонатан Ливингстон», в библиотеке Калошина нашлась. «Почитайте. Все определяется сердцем. Чайка это вы…»
Глаза у него немного ироничные, но больше в них грусти и света. Елену Ивановну Рерих, чьим именем названа библиотека, считает величайшей женщиной. В рериховское учение, в душу к Калошину, я лезть не стал.
Это может случиться с человеком и в одной-единственной его жизни – перевоплощение. Не только внешнее: место жительства, семейное положение, профессия. А внутреннее: был таким, а прошёл через муку, страдание, покаяние, и стал – другим. Вдруг понял, зачем люди появляются на свет. Ради чего все это мироздание. В чём смысл всего.
– Пойдёмте на улицу, – сказал Калошин, – покажу, как луна всходит.
Луна была необыкновенная, красная – в селе жгли ботву. Возвращаться мне надо было на ночлег на турбазу через реку, по подвесному мосту, а там в темноте по лесу. Калошин предложил подбросить меня на своём грузовике в объезд. Только, сказал, там переправа, шлагбаум, надо заплатить десять рублей, у меня денег нет.
Мы остановились у переезда, я сунул в окошко десятку, прыгнул в машину и спросил Калошина – надо же ещё на обратный путь? «Платят только в одну сторону» – сказал он.
Когда доехали до моего ночлега, луна стояла уже белая.
