– «Не надо тебе уезжать. Здесь мы выжили и сроднились. Жизнь в поселке быстро налаживается…»
– Но Анна не изменила своего решения, о чем позже – сильно пожалеет.
А сейчас, она шла в исполком относительно места работы, о котором ей отписала Полина.
– Видите ли, – ответили ей. – Мы действительно, готовы предоставить вам работу. Дело за малым – получите прописку.
Пропиской с начальником милиции занимался муж Полины – Алексей. К нему, тот заходил каждый день за бутылкой водки и двумя бутылками пива. Долг за напитки посредник предъявлял Анне. Но прописки все не было.
Начальник милиции тянул решение вопроса, а потом откровенно потребовал от Алексея пять тысяч.
У Анны было безвыходное положение, и она отдала эту сумму. У нее – безработной и, фактически бездомной – осталось всего две тысячи рублей, половину из которых потребовала Полина за проживание в текущем месяце.
Прописку сделали, но за это время, обещанная Анне, должность была занята другим человеком.
К тому же, странно повел себя и муж Полины. Он стал приходить с работы недовольный, под хмельком, и ворчал на жену и тещу, «которые его дом превратили в гостиницу».
Полина не стала перечить мужу и попросила Анну съехать. И еще сказала:
– «В райисполкоме есть свободное место бухгалтера. Зарплата 300 рублей. Конечно, это мало, но лучше, чем ничего. На съемное жилье хватит».
Тетя Катя расплакалась: – «Нюша! Разве я знала, что так получится… Ни работы, ни жилья»– сокрушалась она. – Ты уж, соглашайся на бухгалтера, чтобы оплачивать жилье. А там, Бог даст, и наладится. Я буду тебе каждый день литр молока давать детям на кашу. – Прости меня!
Анна согласилась. Она сняла комнату за двести рублей в месяц в пристройке к жилому дому у реки, купила машину дров и два мешка картошки. Запас денег кончился и рассчитывать она могла только на пенсию в 270 рублей за погибшего мужа.
Прежде, чем приступить к работе в должности бухгалтера, съездила в Москву в Министерство социальной защиты. Предъявила там свои документы и попросила устроить ее на работу по номенклатурному списку в любой город Подмосковья. Ее поставили на учет и велели ждать.
Анна побывала в военкомате Москвы и встала на учет, как участник войны…
После принятых мер к налаживанию жизни на новом месте, она приступила к работе бухгалтера в районном центре.
Началось трудное время, с копеечным расчетом прожиточных дней. Кроме оплаты жилья, – самой важной статьей расходов – в 60 рублей – была на еду детей в школе. Она состояла из булочки и стакана сладкого чая.
Сестра Катя, действительно, каждый день тайком от Полины и Алексея, сдавая по разнарядке государства «излишки молока» на молокозавод, выделяла детям литр молока на кашу. Вечером ели картошку с селедкой.
Однажды, при получении зарплаты, к Анне обратилась племянница Полина. – Я знаю, что мать дает вам молоко. Деньги можете отдавать мне.
– У меня нет денег на молоко – ответила Анна.
Так, молоко исчезло из рациона детей.
Сестры жили на разных сторонах поселка и потому не встречались после разъезда. И все же их пути пересеклись в магазине, где Анна покупала селедку.
– Ты уж прости меня, Нюша. Запретили мне давать тебе молоко бесплатно, – пустив слезу, сказала Катя. Я, ведь – не хозяйка в доме.
– Бог простит.
Дети пообносились и страдали, что не могут помочь матери, как это было раньше: ни клюквы, ни алюминия в лесу на новом местожительстве не было. И с наступлением лета, не поставив мать в известность, пришли в дорожный отдел и попросили «любой работы на каникулы».
