Приближаюсь, ловя на мужском лице такой спектр эмоций, что впору задуматься о своём внешнем виде. Хорошо, конечно, что этот болван меня заметил, но пялиться так совсем необязательно.
— Демоны? — слышу странный вопрос, заданный, как мне кажется, с издёвкой, и совсем выхожу из себя.
— Да плевать, кто вы там такие. Ты что со мной сделал?! Что это за место?!
О! И этот Ари здесь. Не отправили его, выходит, туда, куда собирались. За грань, кажется.
Бесячий мужик следит за моим взглядом и ухмыляется:
— Авария рядом с моим мотелем, говоришь? Не слишком ли часто она попадает в аварии рядом с моим мотелем, Ари?
Понимаю, что вопрос адресуется не мне. Но именно это меня и злит!
— Ничего, что я к тебе обращаюсь, нет?! Мы разговаривали, кажется!
Слышу за спиной странные вздохи, охи и причитания. Не позволяю себе отвлечься. Печёнкой чую, этот мужик прекрасно знает о том, что со мной происходит и почему.
Ступаю на лестницу и поднимаюсь к мужику, не сводя с него цепкого взгляда.
— Может быть, ты спишь и видишь сон? — насмехается безумец, прикинувшийся на этот раз не актёром, а идиотом. Ну или не прикинувшись им. — Как думаешь?
— Думаю… — поднимаюсь на ступеньку выше мужика и недовольно хмурюсь, медля с ответом. Не хочу смотреть на него снизу вверх. Это как-то унизительно. Совсем не подходит моему запалу. — Версия со съёмками провалилась, да здравствует новые отговорки. — качаю головой и, встав повыше, складываю руки на груди. — Со мной это не сработает! Что это за место, я тебя спрашиваю? Насколько оно реально?
Хмыкнув, мужик закладывает за спину руки и полностью разворачивается ко мне. Признаться, с его профилем мне было куда увереннее разговаривать.
Голубые глаза скользят по мне, словно сканируют, пока их обладатель решает, достойна ли я хоть каких-то ответов.
— После своего первого визита сюда я очнулась в реанимации, чтоб тебя! — рычу, не собираясь сдаваться. — Чего мне сейчас ждать? Что ты там пел про души и смерть?
— Возможно, действия препаратов стали стимуляцией для твоего мозга, который и воссоздал это место. Твой организм сберёг тебя, оградив подсознание безопасным уголком. — слышу очередной бред. Знаю же, что бред, а зачем-то хочется его как-то доказательно опротестовать и оспорить!
— Мой мозг такую бы дичь не воссоздал! Уж не с тобой во всяком случае! И всяко не дважды.
— Да перестань. — морщится, будто я какая-то назойливая муха. — Ты очнёшься и забудешь свой сон. Так ведь уже было, не правда ли?
— Слушай, ты меня уже достал! — я зла так, что зубы скрипят. Буквально! — Всё у тебя возможно, может быть, бла-бла-бла… Никакой конкретики! Какой к чёрту сон?!
— Какой-то такой. — невозмутимо обводит руками свои владения и язвительно ухмыляется.
— Да что ты говоришь? — театральной вздыхаю я. — Надо же… Только есть нюансики… Во сне люди не читают! Это факт! Я название твоего мотеля прекрасно прочла! Трижды!
— Вымысел. — фыркает.
— Да ну? Хорошо. Во снах нет таких чувств!
— Каких таких? Что же ты такого чувствуешь, что нельзя почувствовать во сне?
— Что гляделки хочу твои выцарапать! — цежу, сквозь плотно сжатые зубы. — Это ненормально! Злость, раздражение, боль, память, опять же, моя при мне! — говорю, а сама ловлю себя на мысли, что кривлю душой.
Взять хотя бы мои редкие сны о маме с папой… Они переполнены чувствами! Злость, обида, отчаяние, горечь, боль и раздражение — их неотъемлемый спутник. Почему-то в этих снах мы практически не видимся. Чаще всего я за ними бегаю, а они от меня убегают. Врут по телефону, что ждут на месте, а их нет. Нигде и никогда. Иногда мы идём рядом, но стоит мне кого-то из них коснуться, как сон превращается в ночной кошмар. Мои родители меня прогоняют, отталкивают, исчезают, а меня выбрасывает в реальность, где место для них — два участка на кладбище и моя память.
