Делаю глубокий вдох, но почему-то задыхаюсь. Рвотный спазм заставляет выпучить глаза и широко открыть рот. Что-то мешает. Трубка в моём рту едва не отправляет меня на тот свет.
Сердце грохочет в груди, как обезумевшее. Я должна что-то успеть сделать, что-то запомнить. Что-то очень важное и значимое.
Паника накрывает с головой. Я выдираю злосчастную трубку, мешающую мне дышать, и реву от боли.
Кажется, не стоило этого делать. Теперь вся грудная клетка и рот горят огнём.
Что я забываю? Что я должна вспомнить?
Дышу часто, надрывно, хрипя, сипя и не жалея лёгких. Лихорадочным взглядом выхватываю очертания хорошо знакомого мне блока.
Реанимация. Я здесь уже была. Возможно, не именно здесь, но в до боли знакомой комнате. Пугающее оборудование, медицинские материалы, необходимые для помощи пациентам, мониторы для наблюдения за состоянием больного, инъекционные насосы для предоставления лекарственных препаратов, а также различные медицинские приборы и инструменты — всё это я уже проходила и видела.
Или я вижу это до сих пор, а сейчас просто сплю и вижу сон? Или вся моя жизнь мне просто приснилась, а на самом деле, после той аварии, я в себя и не приходила?
Руку до одури жжёт. Немного придя в себя, мой пыл утихает. Мне больше не хочется вырывать из себя всякие предметы. Нужно просто подождать, когда ко мне придёт врач. Просто спокойненько полежать под истеричное пиканье габаритных мониторов.
Нет! Нет же! Мне нужно было что-то записать, чтобы не забыть. Я что-то должна была помнить. Давала себе слово, что о чём-то не забуду.
Но о чём?
Затылок ноет, виски давят, держать голову на весу становится невыносимо. Как бы сильно я ни напрягала память, а вспомнить ничего не получается. Я не могу даже сказать, как я снова очутилась в реанимации. Возможно, я отсюда и не уходила. Может быть, вся моя жизнь — феерический бред подсознания, запертого в обездвиженном теле?
Свет почему-то гаснет. Я не сразу понимаю, что источником перебоя с электроэнергией служат мои собственные веки. Поднять их обратно кажется невыполнимой задачей. Меня засасывает куда-то вглубь этой темноты стремительным водоворотом.
— Перекрестье. Мотель. Бог смерти. Мятежная душа. Ари. Стрела. — бормочу, хватаясь за обрывки воспоминаний, мелькающие на периферии сознания.
***
Мотель готовился к очередному полнолунию. Снующие туда-сюда работники раздражали его владельца невероятно. Разумеется, больше всех раздражал Аристарх. В безуспешных попытках загладить свою вину, душа таскалась за Миром по пятам, вымаливая прощение и желая угодить своему хозяину.
— Я могу хотя бы на крыше побыть один?
Бог смерти, впавший в немилость своей родни, шагнул к краю крыши.
— Хозяин, вы так и не сказали, что прощаете меня. — заискивающим тоном заговорил Ари. — Вы не можете меня отправить за грань. Вы же знаете, что я жду её… Вы сами не разглядели в ней живую душу, между прочим!
