Наташа втаскивает в палату большую, клетчатую сумку и, откинув упругие, светлые локоны за спину, прожигает меня своими серыми, жирно подведёнными чёрной подводкой глазами.
— Потому что теперь я не могу жить с Костей. А вещи мне на первое время нужны. — посылаю извиняющиеся взгляды своим соседкам по палате и хромаю к подруге. — Спасибо тебе огромное. Я на самом деле не знаю, что бы без тебя делала.
— Мать, ну ты чё? — Наташка теряется. — Совсем-совсем Костяна не помнишь?
Киваю и ненавижу себя за эту ложь.
Вообще, всё нормально. Врачи сказали, что я родилась в рубашке. У меня даже нет переломов. Сотрясение мозга — мелочи по сравнению с тем, во что превратился мой байк. Провалы в памяти нормальны для моей ситуации.
— Ты бы не торопилась. Я вчера половину ночи читала об амнезии и провалах в памяти. Тебе нужно вернуться в привычную среду обитания. — нравоучительно произносит подруга, шурша бахилами в сторону моей кровати. — Поживёшь с ним недельку и, глядишь, вспомнишь всё. Вы жениться собирались летом уже. И потом, меня-то ты вспомнила.
«Никого я Наташа не забывала.» — проносится в моей голове совестливая мысль.
— Не хочу. Он для меня чужой человек.
Я сама не до конца понимаю, как всё так получилось. Помню только то, что пришла в себя с отчётливой мыслью, что я не помню что-то жизненно важное. Поначалу я решила, что это авария, но буквально через несколько часов вспомнила всё в мельчайших деталях. Размытая от дождя дорога. Междугородняя хорошо известная мне трасса. Потоки слёз и звуки надрывных рыданий…
Да чего тут вспоминать? Не справилась с управлением, и всё. Сняла шлем, чтобы высушить злые слёзы, а там меня повело. Да так конкретно, что я на запредельной скорости потеряла равновесие.
Обидно, конечно.
— Да какой чужой, Инна? Вы два года вместе жили. Жениться собирались. — Наташка беззастенчиво падает на мою кровать и рвано выдыхает: — Мать, вот смотри, память к тебе вернётся, ты о своём поступке пожалеешь. Костян — нормальный мужик. Сейчас с этим, чтоб ты знала, большие проблемы.
А может, зря тот умник на форуме, в таком негативном ключе отзывался об одиночестве? Когда ты один, на тебя хотя бы не давят окружающие, пытаясь навязать своё мнение.
— Наверное, если бы он был нормальным, я бы его не забыла. — размыто отзываюсь я, принявшись перебирать привезённые подругой вещи.
Я сама себя не понимаю. Когда я очнулась, я постоянно повторяла, что мне нельзя что-то забывать. Должно быть, я была в бреду после наркоза, но меня все вокруг уверяли, что это нормально. Уверяли, пока не поняли, что с моей памятью всё в полном порядке.
Костя… Костя просто появился в тот момент, когда я его совершенно не ждала. У меня не было ни моральных, ни физических сил, чтобы с ним как-то коммуницировать. Тогда-то в моём уставшем подсознании родилась мысль сказать о том, что я его не помню и вообще не знаю.
Мне до сих пор не нужны все эти выяснения отношений. Я прекрасно помню, перепуганный взгляд из-за приоткрытой двери его кабинета и мечущуюся позади него Никифорову.
— Слушай, ну это же как-то лечится. Вот ты восстановишься полностью…
— Наташ, перестань. — чувствуя себя неуютно под прицелами взглядов своих соседок по палате, я невольно повышаю голос, — Лучше скажи мне, пожалуйста, где этот нормальный мужик? Почему ты сейчас здесь распинаешься передо мной, а не он?
