Такая она, дружба, когда кто-то хромоножка, не приноровившаяся к костылям.
— Я… — заговаривает, часто дыша, — Знаешь, о чём только что подумала? — я отрицательно качаю головой, наблюдая за тем, как на заднем сиденье скрывается клетчатая сумка. — Ты ужасный человек, Инна. — выдаёт, всплеснув освободившимися руками. — Ты же могла мне позвонить и сказать, какие именно тебе вещи нужно взять, чтобы переодеться. Я могла не таскаться с этой сумярой по всей больнице, а спокойненько принести тебе пакетик со всем нужным.
Ну-у-у. Упс. Что тут ещё сказать? Не подумала я как-то.
— И прикола с мужиком я не поняла. Постебать меня Леонидовичем хотела? — обиженно продолжает отчитывать меня, занимая водительское место.
Я вроде и ссориться не хочу, а претензии не понимаю.
Устраиваюсь рядом и захлопываю за собой дверь. Тру покрасневшими ладонями лицо и невольно заглядываю в боковое зеркало.
Опять тот мужик! Фигасе он бегает.
Кошусь на Наташу, не решаясь снова говорить о том самом мужике. Всё происходящее, кажется, чем-то странным и неправильным.
Она сдаёт назад. Моё сердце замирает. Мужчина, преследующий нас, может угодить под колёса, но его нет. Зад машины, не встретив препятствий, движется к выезду. Наташа разворачивается и направляет авто к выезду с территории травматологии, а у меня ледяной цветок в груди распускается.
Мерзкое чувство. Неправильное.
К моему дому добираемся практически молча. Я редко сюда наведывалась. Два года угробила на Костю.
Где мои глаза, спрашивается, были? Зачем съезжались?
Под пустым горшком с замёрзшей землёй нахожу ключ от дома и отпираю дверь. Натаха воротит нос, но так и не заговаривает со мной.
Обиделась. Спасибо хоть сумку тащит.
Вдыхаю спёртый воздух в пустом доме и двигаюсь в сторону кухни. Нужно включить котёл, проверить трубы. Частный дом — это вам не квартира. Могут и перемёрзнуть. Ничего, что на дворе ранняя весна. Зимой-то меня здесь не было.
— Давай я пока в магазин сгоняю. Холодильник тебе хоть заварю, хромоножка. — хмыкает Наташа, втащив в прихожую моё шмотьё. — Так, навскидку, что надо?
Да что мне надо?
— Туалетная бумага, кофе, сахар, крупы, мясное, масло. — перечисляю список, которому нет конца и края. Считай с нуля жить начинаю. Конечно, нужно всё. — Карту сейчас дам. Ни в чём себе не отказывай. — ухмыляюсь, вспоминая, что интернетом у меня и не пахнет. — Я ещё провайдеру позвоню. Если получится продлить старый договор, то закинешь денег в личный кабинет, чтоб я тут со скуки не пухла.
— Ладно. На связи.
Натаха хоть и коза, а она всегда меня понимает. Спорит, пытается навязать свою точку зрения, а всё равно понимает, будь хоть трижды со мной не согласной. Мне на самом деле нужно побыть одной… Увидеться с родительским домом после долгой разлуки без лишних глаз и ушей.
Маленькая кухня навевает уныние, но стоит мне заметить фото в рамочке, как на душе становится светлее.
Мама… Папа… И я… У нас во дворе светит солнце. На лавке сбоку, на самом краю фотографии, спит наш кот Кузя. А нет больше Кузи. Семь лет уже как нет. И лавки нет. Сгнила за позапрошлую зиму. И мамы с папой… тоже больше нет.
Беру пыльную рамку в руки и проваливаюсь к холодильнику.
Когда уже боль отпустит? Все кругом говорят, что время лечит, а у меня уже какая-то хроническая болезнь просто. Болит… Не так же, но болит сильно. От пустоты и одиночества внутри болит.
