Глава 7, в которой появляются первые зацепки по делу Ночного Рвача
Ширли приоткрыла дверь в свою комнату так, чтобы образовалась небольшая щёлка, в которую можно заглянуть. С виду всё было спокойно, на слух — тоже. Кицунэ расширила зазор, но только чтобы быстро проскользнуть внутрь и захлопнуть дверь у себя за спиной. Шум ей не померещился, в этом не было сомнений.
Беглый осмотр комнаты показал, что на оконной шторе появились мелкие дырочки, а герань ещё полчаса назад добропорядочно обитавшая на подоконнике, бесстыже оголила корни на полу в окружении комьев земли и останков своего прежнего пристанища. Рядом с черепками горшка, валявшимися у самой кровати, нашлись и следы виновника нравственного и физического падения комнатного цветка.
Мисс Холлс опустилась на колени, нагнулась к самому полу и очень медленно приподняла свисающее с кровати покрывало. Из темноты на Ширли уставилась пара совершенно оранжевых глаз.
— Испугалась? — Ширли даже не пыталась сунуть руку под кровать.
— Уррр, — послушалось неопределённое, но мирное в ответ.
— Вылезай, тут тебя никто не обидит.
— Урурурур, — раздалось уже более сердитое.
— Не сомневайся, — продолжала уговаривать Ширли.
— Уру руру? — теперь ответ был вопросительным.
— В моей большой норе безопасно, но я не против, если первое время ты посидишь у меня на спине, но только при условии, что не будешь царапаться, — скрыв вздох, согласилась мисс Холлс.
— Рур.
— Ну и договорились, вылезай, — Ширли выпрямилась и потёрла поясницу.
У её ног послышалось шебуршение, а потом из-под кровати вылезла молоденькая огнелиска. О юном возрасте животного говорил размер, который не превышал габаритов крупного домашнего кота. Взрослые огнелиски были в два раз больше и это без учёта хвоста. К тому же и окрас ещё не полностью побурел, на мехе животного виднелись ярко–рыжие прогалины. Огнелиски полностью меняли цвет по мере взросления. Детёныши этих редких животных с острова Коххайду рождались ярко–рыжими, но спустя три-четыре года уже становились коричневыми, только на хвосте оставались полосы первозданного цвета. Суда по окрасу, огнелиске, что сейчас карабкалась по ноге Ширли, цепляясь маленькими пальчиками, было не больше двух лет. Хвост её уже был идеально полосатым, а на спинке ещё хватало рыжих пятен.
— У ру у руру, — почти прошептала огнелиска на ухо мисс Холлс.
— Вся еда внизу, слезай, я схожу и принесу тебе что-нибудь.
— Ру, ру.
— Ну тогда, я либо останусь тут, и ты останешься голодная, либо пойду вместе с тобой.
— Рур.
— Но, там мы можем встретить людей, они, возможно, удивятся и точно будут странно пахнуть.
— Рур.
— Ну, смотри, я предупреждала. А будешь царапаться, скину!
— Рур.
Когда мисс Холлс с пыхтящей ношей на спине спустилась в гостиную, то обнаружила, что обед со стола уже убран. Втайне она надеялась, что последняя мясная лодочка её дождётся, но на деле оказалось, что даже хорошо поджаренному мясному фаршу нельзя доверять. Кок сумел удивить своими талантами, и, возможно, дом на улице Пекарей 222-А не самое подходящее для него место. Ширли пообещала себе, что обязательно вернётся к этой мысли, когда разберётся с тем, кто и зачем проклял экипаж «Эдо».
