Психолого-историческая реконструкция социальных трансформаций российского интеллектуального поля на рубеже XIX-XX столетий как фактор становления феномена советской интеллигенции. - страница 4

При этом истоки полномасштабного социокультурного конструирования, характерные уже для первых десятилетий существования СССР, являются прямым следствием духовного поиска, протекавшего и трансформировавшегося в рамках серии ментальных революций, переживаемых российским обществом на рубеже веков. В силу этого стоит обратить внимание на особенности духовной жизни, характеризующие трансформацию российского общества, вызванную увеличением скорости течения «научной революции» как парадигмы трансформации массового сознания и ментальности в планетарном масштабе. В российских реалиях общекультурные трансформации, определявшие изменения ментального и социально-психологического ландшафта российской цивилизации, были в равной степени связаны с феноменами иррационального поиска (лишь одним из проявлений которого являлся декаданс), сциентизма и «богоискательства», что было в равной степени частью соответствующей общеевропейской тенденции, но также являлось важным элементом общероссийского кризиса традиционализма. Вместе с тем в силу «апокалиптического настроения творческой интеллигенции жажда веры, сопровождавшаяся организацией религиозно-философских обществ и изданий, обернулась отрицанием христианства и привела к драме бездуховности. Вместе с тем значительной части научной и художественной интеллигенции стали присущи религиозно-философские искания»36. Примером подобного рода поиска могут быть рассуждения И. Ильина, отрицавшего ницшеанское «старый Бог не жив более», но в то же время и согласный с этим тезисом.

Вместе с тем именно соловьевство как течение, несущее в себе оттенок иррационализма, породило столь специфическое явление в духовной жизни российской цивилизации, весьма неоднозначное по своей природе, как религиозно-философский Ренессанс, ставший манифестом неотрадиционализма за счет абсолютизации неохристианского поиска, воплощенного в российской традиции в богоискательстве, проецируемом в образе мировой гармонии – всеединства.

Феномен всеединства, как форма поиска абсолютной гармонии, доминировавший в российской философской мысли на рубеже столетий, определил уделение самого пристального внимания концепту смирения и покаяния в рамках единой традиции постнародничества, формируя на непродолжительный период устойчивую пацифистскую традицию, постулирующую невозможность изменения внешних условий бытия вне «самости» человека, поэтому задачей метафизиков стало создание нового религиозного сознания не только на основе богословской традиции, но и во взаимодействии сути христианской идеи и философии37.

Продолжатели идей Соловьева – Н. Бердяев, С. Булгаков, П. Флоровский – пытались создать целостное религиозное мировоззрение, осмысляя историю становления цивилизации в качестве сложного синтеза идеи творения, воплощаемой демиургом, направляющим устремления человека, трактуемой в качестве формы теургии. В рамках учения особую роль играла пацифистская составляющая, ставшая наряду с принципом мессианства одним из ключевых механизмов трансформации социопсихологического ландшафта российского общества эпохи «ментальных революций».

Этот процесс связан с абсолютизацией принципа социальной справедливости, соборности и праведности, превратившихся в рамках психической и культурной идентификации различных социальных групп российского общества в триединую локальную мифологему, превратившуюся в рамках кризисных явлений того периода в своеобразный деструктивный двигатель социальных преобразований, который постепенно проецировался из ментальной и психологической сфер в сферу политическую. Романтическая традиция в развитии российского революционного движения, таким образом переосмыслив постулаты христианства через призму рационализма, инструментализировала основные принципы христианской философии, активно дополняя их многочисленными ментальными стереотипами и архетипическими конструктами, сформировав идею предвосхищения идеализированного будущего.