По первому же взгляду поняла – в курсе! «Ну, Филипп! – одиозная ты личность», – вспомнила присказку Шилина.
– Привет!
– Привет. Давно не виделись…
Нина почти по-хозяйски вошла в маленькую прихожую. Сняла у порога туфли-лодочки и ступила босыми ногами на вымытые половицы. Ступни ног приятно обожгло прохладой.
Светланка стояла возле матери, смотрела на тётю с интересом, та изредка бывала у них в гостях, приносила с собой конфетку, а то и две. В чём она и на этот раз не ошиблась. Погладив девочку по голове, поиграв её бантиками, вынула из кармана платья, больше похожее на сарафан, пару карамелек в цветной обёртке и подала девочке.
– Нá-ка, пососи. Только не обе разом.
Выполнив обязанности внимательной гостьи, Нина, не глядя на взрослую хозяйку, пошла по квартире.
– Ну, что у вас новенького? – спрашивала она, проходя в комнату. Оглядела её. – Что ж вы, без мебели до сих пор? Свекровь могла бы и поспособствовать.
– Обойдёмся.
В комнате стояли диван, разложенный тахтой и застеленный покрывалом. Детская кроватка и старый двух тумбовый шкаф. Перед окном у балконной двери обеденный стол с четырьмя стульями. На потолке матовый плафон, а на стене какие-то картинки.
Кухня тоже не произвела впечатление. Маленькая, квадратов пяти-шести, как определила гостья. Посудный шкафчик на стене, холодильничек «Бирюза», столик с тремя табуретками, мойка и газовая двух камфорная печь, на огне которой стояла кастрюля с чем-то булькающим.
В кухоньке, да и во всей однокомнатной квартире прибрано, чисто и уютно, что несколько скрадывало скудость обстановки.
– Можно присесть? – спросила Нина, выдвигая из-под столика табурет.
– Садись. Чай будешь?
– Нет, я дома только что нахлебалась. Да я на две минуточки. Тебе завтра в колхоз. Хлопотушкин приказал. С собой брать прежний набор – ведро, харчи и энтузиазм. Помогать надо вечно отстающему сельскому хозяйству. – И усмехнулась: – Мы ж ему всегда должны, как земля колхозу. Филя просил дойти до тебя.
Маша кивнула, выражая этим не то согласие с поездкой в колхоз, не то благодарность за предупреждение.
Нина была в ситцевом лёгком платьице с глубоким декольте, приоткрывающим впадинку между упругими полушариями. Платье чётко облегало и обрисовывало её фигуру.
Похоже, Нина ещё хотела что-то сказать, по глазам видно было, но медлила. Однако, уже по молчанию Маша понимала тему разговора, его смысл.
А смысл этот она поняла ещё в пультовой, его озвучил Шилин. Они – соперницы. Только она в этой связке, скорее, жертва.
– Ну, ладно. Это я сказала, об этом предупредила… – проговорила гостья, – пойду, однако.
Маша незаметно с облегчением вздохнула.
– Спасибо.
– Не за шта. Да, завтра к восьми часам будь на площади у поссовета. Найдёшь там Холодца, Фросю Разину и, кажется, Зина там, Угарова.
– Ладно, найду. Вот с ведром хуже – нет.
– Да и без него примут. Припаришься к кому-нибудь.
Нина побарабанила по крышке стола коготками и поднялась. На прощание она ещё раз потрепала за бантики девочку и, глянув искоса на мать её, вдруг подмигнула.
– Не переживай. На то мы, бабы, и созданы, – и решительно прошла к выходу.
Маша закрыла за ней дверь и так, как будто бы спряталась за нею.
