– И главное, верный! – кидаю вдогонку.
Гошан отзывается, ставя плов греться:
– А то!
– Я ведь даже поругаться с ним не могу. Не за что! – изрекает подруга.
– Совсем-совсем? – недоверчиво хмыкаю я.
– Не, ну, не считая немытых тарелок, носков на полу и храпения. Он знаешь, храпит как громко? Как медведь! – оживляется Лёня.
– А ты ему устройство купи от храпа, – предлагаю, – Я такие видела у Окунева в аптеке. Такая штука, как соска, вставляется в рот и человек прекращает храпеть.
– Да ты что? – удивлённо вздыхает Алёнка, – Надо глянуть!
– Я те гляну! – суровеет Гоша, – Я тебе эту соску потом в одно место засуну.
– Ну, котечка, это ж я для тебя! Чтобы ты спал хорошо, – начинает сюсюкать подруга.
– А я итак хорошо сплю, – изрекает Гошарик.
– Ага, зато я плохо, – шепчет Алёнка.
Услышав её, Гогошар произносит:
– Вот себе и купи.
Их шутливую ссору, если можно назвать таковой это действо, прерывает звонок моего телефона. С экрана глядит физиономия Ромика. Да ладно? С чего бы он вспомнил о том, что у него есть жена?
– Гош, – подзываю я друга, – Ответь, а?
– На фига? – недоумевающее хмурится Гоша.
– Ну, притворись, типа ты мой парень! – напутствую я.
– Хых, парень! – смеётся он.
– Ну, любовник мой типа! – поднимаю глаза к потолку, – Скажи, что я в душе.
Алёнке понравилась эта идея, она смотрит на мужа, сложив руки в молительном жесте. А Гошарик, переведя взгляд с одной на другую, вздыхает:
– Ох, бабцы-бубенцы! Втягиваете меня в какие-то авантюры, – но трубку берёт.
Мы обе глядим с ожиданием. Гоша, напустив серьёзности, хрюкает в трубку:
– Аллё!
Видимо, Окунев в шоке. Видимо, хочет узнать, кто на проводе. Гоша ему отвечает:
– А кто вам нужен? Нет! Её нет. Она в душе. Что? Я? А я её любовник.
Мы с Лёней прыскаем со смеху. Я представляю себе физиономию мужа. Его «пучеглазый облом». Смех рвётся наружу, но я умудряюсь его удержать.
– Такой любовник! Постоянный. Ага. А ты хто? Муж? Ну, надо же! Незадача. Ну, прости, муж. Такое дело, сам понимаешь. Рожу начистишь? Ну, давай! Прямо сейчас? Нет, я сейчас не могу. Давай, завтра? Ага. Ну, договор. Бывай.
Гошар возвращает смартфон. Я от смеха едва не роняю его. Алёнка ржёт в голос:
– Люблю тебя, коть!
– Надеюсь, за дело хоть? – хмыкает Гоша, – Мне бы кто такое сказал, я бы по стенке размазал.
– Любовника? Или супружницу? – уточняет подруга.
– Обоих! – он тычет кулак ей в лицо. Та целует его волосатые пальцы. Затем, вскинув брови, бросает в мой адрес, – Ритуль! А и, правда! Может, тебе домой не ходить?
– В смысле? – хмурю я брови.
– Ну, у нас заночуешь. А то… мало чего, – косит подруга на мужа.
Впрочем, мы обе уже окосели слегка. Я бросаю ответное:
– Тцс! Скажешь мне тоже! Думаешь, Ромка задушит меня от ревности? Да плевать он хотел, с кем я сплю.
На смартфоне письмо от него:
«Это который по счёту? У тебя что, гарем?».
«Домой можешь не приходить!», – прилетает вдогонку, – «Постыдилась бы хоть! А если бы дочь позвонила? Или Севка набрал тебя?».
Подождав ещё, пишет:
«Я упустил тот момент, когда моя жена стала шлюхой».
– Ладно, ребята! Пойду я, – вздыхаю.
– Уверена? – требует Лёнька.
Я зеваю:
– Ночёвки – это святое. У нас договорённость – где бы мы ни гуляли, но каждый приходит домой ночевать.
Алёнка встаёт, провожать:
– Бузыкина, если ты не ответишь мне на звонок, я вызываю полицию! Так и знай! – говорит она в спину.
Пытаюсь понять, как надеть кардиган. Гогошарик приходит на помощь. Галантно его распахнув, держит так, чтобы мне было проще нырнуть в рукава.
