Читать онлайн Эль Вайра - Спор на сердце Анны

1. Глава 1

Гринвич, декабрь 1522 года

Чтобы войти в комнату, мне нужно сделать глубокий вдох. Или издать протяжный крик. Или оба сразу?

Я стою в пяти шагах от большой дубовой двери и жалею, что за семнадцать лет жизни так и не научилась растворяться в воздухе.

Покои королевы стережёт молодой привратник в черной ливрее, который наблюдает за мной искоса. Он делает вид, что это не так, но его потуги меня не обманывают. Я точно знаю, что он смотрит.

Но я не настолько тщеславна, чтобы верить, будто он мною восхищается. Мое лицо угловато, а кожа слишком смуглая, чтобы называть меня красивой. Однако мой французский капюшон и длинные рукава обречены привлекать внимание.

И я знаю, что именно привратник думает обо мне. О моей семье и моей сестре.

Мы с ним стоим, как два чучела, делая вид, что ничего такого не происходит. Паника сдавливает мне горло. Может, просто развернуться и уйти? Глупая мысль. Чтобы приступить к обязанностям фрейлины, я должна войти к королеве и просить ее милости. Она должна признать меня.

Стены вокруг серые, как дождь, что с утра барабанит снаружи. Как небо самой Англии. Всё вокруг кажется бесцветным и убогим, несмотря на слои бархата, позолоченные гобелены и павлинье оперенье придворных дам. Гринвич выглядит унылым по сравнению со сверкающим двором французского короля Франциска.

Я понимаю, что стою уже слишком долго и пора с этим покончить. Нужно вспомнить, чему учил меня отец, когда вел к герцогине Савойской. Мне тогда было десять, и я жутко боялась оставаться во Франции одна. А он сжал мою ладошку и дал всего один совет:

— Когда боишься, представь, что твою спину держит железный прут. Да такой, что и десяти человек не хватит, чтобы согнуть! Почувствуй прут, сделай глубокий вдох и вступай в бой.

Я провожу потными ладонями по юбкам, расправляю плечи и подхожу к привратнику, чье лицо искажается гадкой ухмылкой. Он выглядит самодовольным и уверенным, что знает обо мне всё. Я посылаю ему воздушный поцелуй, но быстро складываю пальцы в неприличный жест, пока он открывает дверь.

Его возмущение придает мне сил.

Во всех королевских покоях есть что-то от логова дракона, и покои королевы Екатерины не исключение. Но мне кажется, что дракон, который тут живет, уснул давным-давно.

Дым от свечей кружится под потолками осязаемой белой массой. Фрейлины и камеристки жужжат, как пчелы, когда видят меня. Я мысленно желаю им отправиться в ад и делаю еще один вздох, прежде чем привлечь внимание королевы.

Я преклоняю колени, хотя почти физически чувствую на себе недовольство Екатерины. Она не рада мне, и не то чтобы это сюрприз. Однако это веский повод для беспокойства.

Если она меня проигнорирует, все усилия отца пойдут прахом. Он снова отправит меня гнить в Хивере, пока все детали моей помолвки с Джеймсом Батлером не утрясут. А потом… меня ждет прозябание в Богом забытой дыре, которую называют Ирландией.

Королева молчит. Я склоняюсь еще ниже и смотрю на ее пальцы. Она прошивает манжеты рубашки крошечными стежками, вырисовывая на ткани гранатовый мотив. Ее руки не останавливаются ни на секунду.

Я стою. Она молчит. Не говорит ни слова.

Позади меня слышится ядовитый, еле уловимый шепот:

— Кто это?

— Одна из… этих.

— Что на ней надето?

— Выглядит, как французская дешевка.

Я изо всех сил стараюсь не повернуться и не указать говорящим их место. Но протокол требует, чтобы я даже не поднимала глаза, пока королева не скажет слово.

Я слышу смешок. Потом еще один. И еще. Эти звуки разлетаются по комнате, словно рябь на воде, и я — камень, который вызвал эту рябь. И я тону.

Всё это было в высшей степени предсказуемо, ведь я прекрасно знаю, кого они все во мне видят. Младшая дочь из семейства «новых людей». Мы парвеню, выскочки. А я — сестра королевской любовницы, для которой у фрейлин приготовлены совсем другие эпитеты.

— Леди Болейн.

Я вздрагиваю и поднимаю глаза на королеву.

Годы ее не щадили. Она старше короля всего на шесть лет, но такое чувство, что на все десять. Ее лицо похоже на старый бархат — поношенный и измятый, но всё еще хранящий остатки былой красоты.

Бледные глаза Екатерины не открывают мне ничего. В них нет прощения за грехи моей сестры. Но и доброты тоже нет. Или злобы. И даже банального любопытства. Через что нужно пройти, чтобы научиться так искусно подавлять эмоции?

Теперь ее руки неподвижно покоятся на черно-золотых юбках.

— Приветствую тебя, — сухо говорит она.

Фрейлины хихикают, ставя под сомнение искренность ее слов. Екатерина недовольно поджимает губы, но прежде, чем она успевает произнести еще хоть слово, двери с грохотом распахивается. Я подавляю крик, а комната полнится радостными вздохами и восторженным смехом.

Всё еще стоя на полусогнутых, я поворачиваюсь на шум. Слишком поздно осознаю, что совершила ошибку. Мне ведь нельзя. Королева еще не давала мне разрешения подняться из поклона.

Но я уже гляжу в сторону двери и вижу пятерых мужчин, разодетых в цветастые шелка. У каждого из них в руках по скимитару, а на головах — по тюрбану. Костюмы османских корсаров.

Они пучат глаза так, что невозможно не смеяться. Но когда я украдкой смотрю на королеву, то замечаю, как она подавляет зевок и добавляет искусственное изумление в свой взгляд.

Ее муж, король Генрих, известен своей любовью к такого рода маскарадам. И сейчас он стоит во главе ряженой толпы, сияя от счастья. Очевидно, он рад, что ворвался в сонные покои жены, привнося в них веселый беспорядок. Никто не обманут, но все оживлены.

Все, кроме королевы.

— Мы прибыли из Галлиполи в поисках сокровищ! — рычит король на османский манер.

Его раскатистый низкий голос отдается приятной волной в моем теле.

— И женщин! — подхватывает другой мужчина. — Нам нужны женщины!

Его кентский акцент совершенно не сочетается с нарядом. Я хмурюсь. Кажется, я его знаю и помню эти золотистые локоны, выбивающиеся из-под тюрбана. А эти синие глаза… Кто же он?

Но вспышка узнавания тонет во всеобщем смехе, и я разглядываю другие лица. Высокого мужчину, который подпирает дверной косяк, я бы узнала, даже если бы он действительно прибыл с другого конца света. Это мой брат Джордж, и он не смотрит на меня.

Зато на меня смотрит король — человек, ради внимания которого все женщины Англии готовы на всё. Но их усилия напрасны, ведь уже почти год им безраздельно владеет моя сестра. И я завидую ей, по правде говоря. Мне в мужья прочат болвана, больше похожего на медведя, чем на мужчину, а король…

Он высокий и прямой, с широкой грудью и крепкими плечами. Его пальцы усеяны кольцами, а узкое лицо озарено ребяческой улыбкой. Я помню, как весной увидела его в Йорк-плейсе на приеме в честь испанских послов и чуть не помешалась от восторга. Казалось, всё моё существо настроено на его присутствие.

Его ярко-рыжие волосы ловили блики от свечей и отливали золотом… Он и сам будто позолоченный. Как церковная икона, созданная для поклонения.

Ох, соберись, Анна, соберись. Нужно вспомнить, как дышать.

Мне бы хотелось, чтобы серые глаза короля задержались на мне подольше, но он уже перевел взгляд на королеву и смело направляется к ней. Он ей не кланяется, не признает ее ранг и высокий род. Никто не допускается в присутствие королевы без поклона, кроме короля.

Они молча смотрят друг на друга, а затем король поворачивается к друзьям. Его движения быстры и решительны.

— Какую возьмем, а?

Мужчины отвечают грохотом затупленных мечей.

— Что насчет этой?

Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что король говорит обо мне. Он отбросил попытки имитировать османский говор, и теперь его слова звучат мягко, почти ласково. А его рука тянется к моей, и я вздрагиваю от прикосновения, подобного солнечному свету. От него исходит тонкий аромат гвоздики вперемешку с апельсиновой водой, и он помогает мне подняться, но это лишнее. Ведь я могу взлететь!

Я смотрю на свои пальцы в его ладони и не понимаю… Зачем он это делает? Просто играет со мной?

Королева кладет руку мне на плечо, впиваясь хваткой, похожей на укол иглы. Я прикована к месту, на котором стою, будто нитка, натянутая между ними двумя.

— Я не позволю вам похитить мою фрейлину, — говорит королева без малейшего намека на шутку. — То, что вы делаете, оскорбляет Испанию. И Бога.

В комнате повисло смущение. Всё веселье будто смыло ледяным дождем.

— Эта девушка принадлежит мне, — продолжает Екатерина и хлопает меня по плечу.

Король выпускает мою руку и прожигает королеву взглядом. Искра гнева вспыхивает в его глазах, но быстро потухает, оставляя лишь тлеющие угли глубокого раздражения.

В глупом порыве я едва не кидаюсь к королю на шею, потому что хочу вернуть себе его ладонь. Хочу сказать, что я здесь и я готова! Я буду, кем он захочет и с радостью сыграю в его игру!

А потом я смотрю на Екатерину, и ее милостивая, почти материнская улыбка поднимает волну такого отвращения, что я сама себя пугаю. Может, это и есть то, что чувствует король?

— Я не ваша собственность, — выпаливаю я. — И я никому не принадлежу.

Мои слова гремят, как пушечный выстрел, а за ними — звенящая тишина. Шок в глазах королевы вряд ли сравнится с тем, что я ощущаю на своем лице.

Господи, о чём я вообще думала?! Если отец узнает, он убьет меня и замурует в стенах Хивера! А он узнает — Джордж расскажет. Я падаю в реверансе, готовая унижаться и ползать в ногах королевы остаток жизни, лишь бы она меня простила, но эти намерения прерываются… Смехом?

Мне не послышалось?

Нет. Король действительно хохочет — громко и пронзительно. Неповторимый, опьяняющий звук. Затем осторожные смешки позволяют себе и все остальные присутствующие.

Кроме королевы, разумеется. Ее глаза пылают гневом.

Король, насмеявшись, берет ее руку и подносит к губам.

— Не важно, кому принадлежит эта девушка, — говорит он, улыбаясь. — Потому что мое сердце принадлежит только тебе, любовь моя.

Он стягивает с себя тюрбан, обнажая рыжую копну. Дамы задыхаются в притворном удивлении и хором опускаются в поклоне.

Екатерина натянуто улыбается.

— Мой дорогой муж.

Остальные мужчины тоже снимают нелепые головные уборы, позволяя фрейлинам разглядеть себя получше.

Рядом с моим братом стоит Генри Норрис — его ближайший друг, чьи черные волосы зачесаны назад, а губы искривлены в ироничной ухмылке — такой же, как у Фрэнсиса Брайана, нашего с Джорджем кузена. Брайан толкает Норриса в бок и указывает на пышногрудую девицу у окна. Они выглядят как волки, готовые начать кружиться вокруг добычи.

Самое приятное впечатление производит тот мужчина с кентским акцентом и пронзительно-синими глазами. Теперь, когда он снял тюрбан, его золотисто-русые кудри выглядят взъерошенными, будто он только-только встал с постели.

Кто же это…

Королева щелкает пальцами, и я вздрагиваю. Музыканты в углу начинают играть. Но Екатерина лишь садится в кресло, всем своим видом показывая, что музыку она попросила только для удовольствия короля.

Когда он наклоняется, я всё еще стою в реверансе. Его голос вызывает приятный трепет в груди.

— Добро пожаловать в Англию, госпожа…

В его глазах вопрос. Как жаль, что он не запомнил меня по «Шато Верт».

Я покорно шепчу:

— Болейн. Леди Анна Болейн.

— Добро пожаловать в Англию, госпожа Болейн.

Король улыбается, и мне хочется расплавиться от этой улыбки.

2. Глава 2

Гринвич, январь 1523 года

Моя дерзкая выходка в покоях королевы должна была закончиться позорным столбом или изгнанием со двора, но меня не тронули. Вместо этого я стала, ну… всеобщим посмешищем? Шутихой. Той, кого обходят стороной.