Тоннель в подсознание. Уроки силы - страница 25

Так я впервые узнал, что в экстремальных ситуациях мы способны спонтанно переходить из состояния умственной тишины в позицию полного внутреннего безмолвия (разумеется, если испытания на прочность мы встречаем именно в этом настрое; толтеки называют такой переход остановкой мира), когда включается «разум» тела, «разум» нервных клеток, а субъективное время замедляется и даже может приостанавливаться.

Спустя 5 лет опять-таки благодаря состоянию умственной тишины, я благополучно выпутался из другой запомнившейся мне переделки. К тому времени я уже кое-что соображал в некоторых психических настроях. К числу последних относилась и психическая позиция умственной тишины. В тот раз дело было на южном склоне Кавказского хребта, неподалеку от Кавказского заповедника. Около 3 часов пополудни 7 октября мы спускались по отрогам главного хребта с намерением к вечеру того же дня выйти к одной горной пасеке, на которой и собирались заночевать. Опять-таки, было нас трое: мой давешний приятель, вместе с которым мы вдоль и поперек излазали Северный Урал и не по одному разу бывали в горах Кавказа и Алтая (он замыкал группу); ваш покорный слуга, первым спускавшийся по тропе, и еще – наша спутница, которой раз и навсегда в этом путешествии было определено место посередке между мужчинами. Наш путь по склону пересекал глубокий сухой лог с крутыми бортами. Тропа на этих бортах делала по нескольку петель – иначе было не спуститься (из-за их крутизны). В тот момент, когда я ступил на каменистое дно лога, наша спутница находилась точно за моей спиной, но метра на полтора выше меня, а мой приятель отставал от нас шагов на сто и еще только подходил к логу. День выдался великолепный. Послеполуденное солнце стояло еще достаточно высоко – русло лога, загроможденное гигантскими валунами, как бы прорезало в склоне горы щель наподобие прицела, в котором сиял ослепительный оранжевый диск. Повернув голову направо, я посмотрел туда и увидел… медведя. Он был еще далеко от нас – метрах в ста или даже более, – но несся вниз по сухому руслу огромными прыжками прямо на меня. С позиции здравого смысла, эта ситуация была крайне опасной. С одной стороны, медведь явно не собирался куда-либо сворачивать: крутые борта лога направляли его именно к нам. С другой, мне, да и моей спутнице, было некуда отступать. Причем стоило лишь кому-то из нас с испугу побежать от зверя, как он мгновенно на нас напал бы. Таков уж инстинкт хищника: догонять все, что стремится от него уйти. Нужно еще добавить, что никакого оружия у нас не было – разве что палка, на которую опиралась женщина.

Слава Богу, в тот момент я не думал! В ушах у меня зазвенело, а мир замедлился и словно бы потускнел. Я механически обернулся к спутнице: прежде ее успокоил, а затем указал на медведя (она еще не заметила его) и мягко погасил ее первый импульс ринуться назад… Потом я снова повернулся к медведю, немало не сомневаясь, что все обойдется. Метров за двадцать до меня зверь сделал ложный бросок в нашу сторону: наверное, решил припугнуть на всякий случай… Я не шелохнулся, а спутница закричала во весь голос, но, к счастью, тоже не тронулась с места. (Потом она призналась, что ее просто ноги не послушались.) Тогда медведь вернулся на прежний курс и пронесся мимо буквально в паре шагов от меня.

Я механически смотрел зверю вслед, когда сзади послышался какой-то звук. Я обернулся: женщина за моей спиной тяжело рухнула на камни – ноги больше ее не держали. Что же до меня, то я не испытал в тот раз и тени страха – я вообще ничего не почувствовал.