«Вандер,» – прошептала она вслух, заставляя себя произнести имя, найденное в глубине одного из зашифрованных файлов проекта «Архитектор». Встречалось редко, почти случайно, в служебных пометках. «Доктор Лео Вандер. Руководитель отдела нейроинтеграции. Ведущий архитектор „А-НЭТ Омега“.»
Рой резко повернулся. «Вандер?» – его брови сошлись. Память человека, а не база данных, лихорадочно работала. «Смутно… хакерские форумы пару лет назад. Слухи. «Призрак из «АйСистемс». Гений-затворник. Говорили, он помешан на чистоте кода и эффективности нейроинтерфейсов до фанатизма. Работал над чем-то… революционным. Потом тишина. Полгода назад, да? Исчез.» Он подошел к своему терминалу, пальцы уже летели над клавиатурой, игнорируя протест мышц и жужжание блокатора. «Исчезновение… это дыра. Дыру можно расширить.»
Он нырнул в подпольные базы данных, в сливы корпоративных недоброжелателей, в архивы уволенных IT-шников «АйСистемс». Его движения были резкими, точными, но Юля видела, как он время от времени сжимает кулак, впиваясь ногтями в ладонь – его «Протокол Бета» против навязчивой эффективности, которую «Паразит» вкладывал в его взлом. На экране мелькали обрывки: служебные записки с пометкой «Л.В.», технические спецификации с грифом «Утверждено Вандером», списки закупок экзотических материалов, подписанные им.
Юля подключилась, фильтруя данные через свою медицинскую экспертизу. Она искала не код, а следы человека. «Смотри, – ее голос был напряженным. – Запросы на нестандартные нейромедиаторы. Экспериментальные блокаторы синаптической передачи. Высокочастотные модуляторы… Это не для потребительского импланта. Это…» Она замолчала, осознание пришло как удар. «Это инструменты для глубокой нейроинтеграции. Для перезаписи. Он готовил почву для „Паразита“ с самого начала.»
На экране Роя всплыло фото. Служебное. Доктор Лео Вандер. Человек лет пятидесяти, с резкими, аскетичными чертами лица. Глаза – очень светлые, почти без цвета, смотрели не в камеру, а куда-то вдаль, за пределы объектива. В них не было безумия. Была ледяная, всепоглощающая сосредоточенность. Напряженность в уголках губ. Лицо человека, одержимого одной идеей, загнавшего себя в угол собственного гения. Никакой теплоты. Никакого «шума». Только чистый, холодный интеллект.
«Главный архитектор собственного кошмара,» – пробормотал Рой, впиваясь взглядом в изображение. Его собственный «Паразит» отозвался странным резонансом – волной холодного интереса, смешанного с… узнаванием? Чувством принадлежности к чему-то большему? Рой сглотнул, с силой потерев виски, пытаясь стереть это чуждое ощущение. «Исчез… Куда? В небытие? Или…» – он переключился на последние записи в служебных журналах с доступом Вандера. «…или туда?»
На экране появились координаты. Не сетевые. Не земные. Космические. Сектор на низкой околоземной орбите. Рядом – лаконичная, кривая запись, словно сделанная в спешке или под сильным стрессом: «Трансфер утвержден. Назначение: Зона Мейсон. Статус: Омега-Приоритет. Протокол изоляции: Активирован.»
Дата совпадала с последним упоминанием Вандера в корпоративных документах. За полгода до их кошмара.
«Он не исчез, – прошептала Юля, ледяной холод сковал ее, несмотря на жужжание блокатора. Она смотрела на координаты, а видела гигантскую, чудовищную структуру на снимке со спутника. На „Костяк“. На Монумент. – Его отправили. Туда. В самое сердце „Архитектуры“.»
