Его вопрос был не просто о здании. Он был о них. О их прошлом. Лея почувствовала, как по ее телу пробежал холодок. Она знала, куда он ведет. И это было опасно. Она всегда избегала подобных разговоров, предпочитая прятаться за стенами своей сдержанности.
"Зависит от того, что было разрушено," – наконец произнесла Лея, ее голос был чуть тише обычного. – "И от того, насколько прочен был фундамент. Иногда, чтобы возродить, нужно снести до основания. А иногда… иногда достаточно просто найти ключ к тому, что еще живо". Она посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь прочитать в них ответ, но они были непроницаемы, как старинный, потускневший витраж.
"Согласен. И найти этот ключ – самое сложное," – Артем кивнул, и на этот раз в его глазах промелькнула настоящая, нескрываемая тоска. "Что ж, давайте вернемся к нашему зданию. Мне нужно изучить подвалы и чердак. Есть ли там доступ?"
Разговор снова вернулся в профессиональное русло, но напряжение между ними не спало. Оно стало тоньше, острее, как невидимая струна, натянутая между двумя людьми, которые, казалось, говорили о работе, но на самом деле обсуждали гораздо большее.
Лея повела его по галерее, объясняя расположение помещений, указывая на проблемные зоны, которые она сама обнаружила. Ее голос звучал уверенно, профессионально, но внутри нее все звенело от осознания его присутствия. Она чувствовала его взгляд на себе, когда она отворачивалась, его легкое дыхание, когда он стоял рядом. Каждый их шаг по старым доскам пола, каждый скрип, каждый шорох казались усиленными, как будто сам воздух вокруг них был наполнен невысказанными словами и вопросами.
Они поднялись на второй этаж, где находились ее студия и небольшая библиотека. Артем внимательно осматривал все, делая пометки. Он задавал вопросы – точные, глубокие, демонстрирующие его безупречное знание дела. Лея отвечала, стараясь держать дистанцию, не позволяя себе ни единого лишнего жеста, ни единого лишнего слова. Она знала, что сейчас каждое ее движение, каждое ее выражение лица находится под его пристальным вниманием.
Когда они дошли до ее студии, Артем задержался у двери. "Вы работаете здесь?" – спросил он, оглядывая пространство, где царил легкий творческий беспорядок: чертежи, эскизы, небольшие модели из гипса, инструменты для работы со стеклом. Запах свежей краски и чего-то похожего на озон – возможно, от работы с электроинструментом – наполнял воздух.
"Да. Это моя основная мастерская и место для вдохновения," – Лея кивнула, чувствуя, как часть ее защитной оболочки истончается. Это было ее личное пространство, ее святилище, и его присутствие здесь, в самом сердце ее мира, ощущалось почти интимно.
Артем прошел внутрь, его взгляд задержался на большом мольберте, где стоял незаконченный эскиз новой инсталляции. Это была композиция из хрустальных сфер, расположенных по спирали, символизирующих цикличность времени и бесконечное движение. "Красиво," – пробормотал он, его голос был мягким, почти нежным. – "Кажется, вы продолжаете работать с концепцией времени. Это всегда было вашей страстью".
Лея смутилась. Он помнил. Помнил ее студенческие разговоры о времени, ее ранние попытки воплотить эту идею в архитектурных проектах. "Время – это все, что у нас есть, Артем. И то, что мы с ним делаем, определяет нашу жизнь," – ответила она, не глядя на него, ее взгляд был прикован к эскизу.
