– Ты вернёшься?
Он подошёл ближе.
– Я не знаю.
– Тогда дай мне то, что не забудется.
Он подумал, протянул ей кусок ткани. На нём – та самая схема.
– Это… не вещь.
– Это путь.
Она спрятала его за пазуху.
– Иди.
Утром он вышел. KPI шла рядом. Солнце не поднималось – оно застряло между рассветом и затмением.
Жбан оглянулся.
Деревня смотрела на него пустыми окнами, как здание, которое ждёт новых арендаторов.
– Что дальше, босс? – хрюкнула KPI.
– Внедряем обратную совместимость.
И пошёл. В сторону ставки. В сторону хана. В сторону следующей системы, которую он ещё попытается понять прежде, чем исправить.
ГЛАВА 4: Стратегия в степях
– Хан Батый ждёт, – сказал караульный с лицом, как вырубка леса.
– И если у тебя снова слова без сахара – головы полетят.
Жбан кивнул. Он шёл, как будто по коридору офиса: те же взгляды, те же тихие разговоры, только запах не кофе, а конской шерсти и чёрной соли.
В шатре хана было тихо. Не “гробово”, а “опасно”.
Батый сидел, опершись на колено.
На лице – ожидание, как у клиента, которому обещали дэшборд с графиками, а принесли бумажный счёт.
– Говори, пришлый.
Что ты видел в Песочне?
– Аномалию.
Место, где время закольцовано.
И где информация не удаляется, а вычёркивается из коллективного сознания.
– Это метафора?
– Это риск.
Если вы хотите управлять землями – начните с логики памяти, а не только с сабель.
Батый посмотрел на него, как степь смотрит на зёрнышко кофе.
– Ты не глуп. Это раздражает.
Он бросил свиток.
– Вот. Список деревень. Сколько из них ты готов оптимизировать за месяц?
Жбан развернул пергамент.
– Зависит от методологии.
– Языком нашим говори.
– Ладно. Я готов взять пятнадцать деревень. С условием: каждую пятницу – планёрка.
Батый нахмурился.
– Что такое “планёрка”?
– Совещание. В форме круга. Обсуждаем, что сделано, что будет, и кто опять не пришёл.
– Пусть будет.
Жбан понял: это был первый сдвиг. Батый доверяет не словам, а попытке сделать структуру из хаоса.
В шатёр вошёл человек в одежде, которую даже XIII век счёл бы строгой. На поясе – самодельный счёт, на груди – щит с изображением кулака и волчьего хвоста.
– Это князь Саян. Из Мордовии. Он не любит людей. Особенно – когда они дышат.
Модест-Саян поклонился слишком глубоко. Потом выпрямился.
– Моя деревня работает по графику. Каждое утро – построение. Каждый вечер – молитва. Каждый день – без жалоб.
– Вы звучите, как понедельник, – пробормотал Жбан.
– Я не понял.
– Хорошо. Я составлю график. Мы создадим KPI для князей. Визуализируем их эффективность. Распределим стратегические зоны риска.
Батый приподнял бровь.
– Всё, что ты сказал, звучит как набор обид. Но мне это нравится.
Он хлопнул в ладони.
– Жбан. Ты теперь стратег. Через три дня – собрание князей. Ты – ведущий.
– В каком смысле?
– Ты их заставишь понять друг друга.
– Это же XIII век!
– А ты – XXI. Вот и разберись.
Вечером Жбан сидел с KPI и Настасьей в стороне от шатров.
– Что теперь? – спросила Настасья.
– Я только что стал первым в истории Scrum-мастером при Орде. Без бороды. Без объяснений. И с KPI, которая реально свинья.
KPI уснула на свитке. Жбан вздохнул.
– Твоё лицо, когда тебе поручают планёрку с мордовским князем, – не забуду, – сказала Настасья.
– Да? А моё лицо, когда князь впервые увидит таблицу приоритетов задач, вообще должно в летописи остаться.
– Это не доска, это… кровать для эльфов, – сказал Леонтий, щурясь.
– Это Scrum-доска. Только XIII века. Видишь? Красные щепки – “сделать срочно”, синие – “когда батюшка вернётся с войны”, серые – “забудь, как страшный сон”.
