Неделю назад пришлось купить черный парик, потому что меня начали искать. Конечно, дедуля не смог сдерживать папу так долго. Волнуясь о родных, я даже отправила домой весточку, что жива и в порядке. Надеялась, что смогу утихомирить семью, но не помогло. Рыжеволосую дочь верховного мага искали все.
Я же очень старалась не попадаться. Знала — если попадусь, меня доставят к отцу, а если меня доставят к отцу — говорить придется и паломничество будет прервано. Отступать было нельзя. И я шла к озеру.
Промозглый утренний туман стелился по земле словно тонкий шёлковый платок, даря коже зябкую волну, и я ежилась, стараясь идти как можно быстрее, чтобы согреться. Разбитую влажную дорогу покрывал толстый слой влажных опавших листьев. Разноцветное покрывало шуршало под ботинками, напоминая о том, что лето шаг за шагом отступает под настойчивым напором осени.
Идти было скучно, и я немного разговаривала сама с собой и заодно с родными. Представляла, что рассказываю маме о вчерашнем дне и планах.
— Мне чуть-чуть осталось, мам. Не надо меня искать, я сама найдусь, когда дойду! Не кричи ты! Я оттуда сразу портал сделаю, мгновенно. Нет, точно получится, я же не нарушаю ни одного правила. Говорю, же получится, как иначе-то! Сразу сделаю портал и вернусь, трижды клянусь, нет, четырежды! А хлеб с ягодой поем, это вкусно.
Папу я тоже просила придержать маму, потому что знала, что мама сложа руки сидеть не будет. По дороге успела немного поругаться с Демисом и белкой. О, я хорошо знала, что бы они мне сказали. Брат бы дразнился, сказал бы, что я похожа на бродяжку, которой надо подать милостыню. А сестра бы смеялась, поддакивала ему со спины и корчила бы мне рожи. Местная белка попала под раздачу, потому что тревожно застрекотала и невовремя швырнула в меня шишкой.
Шум колес я услышала издалека. Сразу юркнула в кусты, подождала, когда проедет повозка и только потом пошла дальше. С попутчиками, конечно, веселее, но они могут о чем-то попросить, а так можно в дороге и на год задержаться.
Переждав, бодро зашагала дальше. Ветер холодно дул в уши, и я порадовалась, что на мне парик — все равно, что шапка. Совсем не заметила момента, когда вокруг ног обвилась веревка.
Один быстрый рывок, одно резкое движение, красно-золотой всполох перед глазами — и я обнаружила мир перевернутым, а себя — подвешенной вниз головой.
Даже вскрикнуть не успела. Плащ с плеч немедленно скользнул на глаза, полностью закрывая обзор, и я некоторое время судорожно боролась с тугой застежкой. Она все не поддавалась. Сердце почти выскочило из груди, пока я расстегнула проклятую застежку.
«Давай же!» — руки дрожали.
Наконец, удалось. Плащ упал на траву, и я смогла видеть.
Пусто, никого. Я висела над землей не так высоко, могла дотянуться до земли. Уперевшись ладонями об холодные влажные листья, огляделась.
Деревья безмятежно покачивались. Желтые всполохи, зеленые всполохи… Разглядывать мир в перевернутом виде оказалось сложно, но я никого не видела. Пусто! Чтоб мне пусто было, пусто! Птицы продолжали петь. Старая ловушка?
Старая или новая… Освобождаться нужно было как можно скорее.
— Скорее… Скорее… Скорее… — я лихорадочно посмотрела на веревку, обвившуюся вокруг лодыжек. Конец ее уходил высоко на толстую ветку дерева надо мной. Начала дергаться, пытаясь вытащить ногу, но только раскачалась — веревка обвилась вокруг обеих лодыжек и держала крепко.
