— Напугал? Прости, красавица. Пугать не хотел, — доброжелательно произнес мужчина, снова поднимая на меня прозрачные серые глаза.
Закрываясь, я прижала руки к груди, выбираясь из воды.
— Не смотри же!
Он опять опустил глаза.
— Я воды глотнуть заглянул. А тут ты... Затаилась ниже травы, как кувшинка на глади. Что делала там? — мужчина спрашивал с интересом. И снова бесстыже пялился!
У него глаза совсем не опускаются что ли?! Напугал, конечно, хвост барсучий! И желание к истоку испортил! Все счастливо-беззаботное настроение испарилось, уступив место настороженной опаске и горячей стыдливой неловкости.
«Опасный или нет? Что сделает?»
— Купалась, — соврала, не успев подумать, что надо бы сказать про «не его дело».
— Ага, — он явно не поверил. — Не мелко? Или ты... не все купаешь?
Прозрачные глаза Волка глядели нахально, взгляд то и дело сползал вниз — на грудь. Отвечать я не собиралась. Торопливо выбежав из воды, я дернула из мужских рук свое платье.
— Отдай! — заранее оскалилась, боясь, что не отдаст или еще что похуже.
Не двигаясь с места, мужчина платье придержал, но пальцы все же разжал, позволил забрать. Глаза его смотрели странно: не сколько весело, сколько сурово, даже печально... Сквозило в лице что-то неуловимо знакомое, но разбираться с этим у меня не было времени. Быстро схватив платье, я со всех ног припустила вон, подгоняемая страхом и стыдом. Платье надевала на ходу. Бандит, слава Порядку, меня не преследовал, от чего испуг, резко вспыхнувший в крови, стал медленно развеиваться. Вслед донеслось бодрое:
— А дыньки все же хороши!
— Дурак! — буркнула на бегу, кляня себя за детскую выходку. Надо же было такое придумать: источник, желание... так глупо, так по-детски!
Горели не то, что щеки: я пылала сразу вся по пояс.
Вода в истоке отражала небо и зеленые ветки, безмятежно светясь то розовым, то зеленым. Дрей любоваться пейзажем не стал — одним рывком быстрее вскочил на ноги, чтобы проводить заинтересованным взглядом удаляющуюся «водяную кувшинку».
Зрелая Волчица была совершенно в его вкусе — высокая и фигуристая, с пышными бедрами и такой же грудью. Еще и бежала совсем по-женски: соблазнительно виляла задом, сверкала голыми пятками. Мокрая белая ткань облепляла сочные крепкие ляжки, которые Дрей успел немного рассмотреть, а растрепанная каштановая коса качалась из стороны в сторону, как заячий хвост. Чувствуя по запаху, что женщина свободна, Дрей даже машинально рванул за манкой целью, но уже в следующий миг остановился, придержал себя.
— Куда собрался, дурень? — пробурчал сам себе под нос. — От одной юбки к другой захотел? Не хватило? Хватило же... Баста. Перерыв.
Ты слишком хороший.
В голове опять противно зазвучал голос Тайры. Дрей скривился. Нахлынувшее возбуждение тут же ушло, сменившись мрачным скептицизмом. После расставания с Тайрой внутри периодически скребло и болело, так что хотелось выцарапать из себя эту боль, смешанную с досадой, забыться и снова начать улыбаться как прежде. Но губы в улыбке пока особо не растягивались. Что в себе нужно изменить, чтобы стать счастливым, Дрей не знал, поэтому решил вопрос просто: перестал об этом думать. Вернувшись к роднику, мужчина поскорее умыл лицо, шею; зачерпнув ладонью, шумно хлебнул воды. Тут же мыслями перенесся в прошлое: вода на вкус была сладкой, как в детстве.
