Поняв, что «мать», это я — попятилась, поспешно скрываясь в зарослях огурцов. Точнее, огурцы были... где-то там. Могучие зеленые стебли уверенно заслоняли чахлые ростки, посаженные месяц назад. Тогда мама вдруг заявила, что у нее волшебные руки и все, что она ими не посадит, взойдет с оглушительным успехом. Она заставила меня притащить ее на огород, где сажала огурцы, которые точно затмят огуречные рекорды ее заклятой подруги, по совместительству соседки, дамисы Дайниры. Мне запретили прикасаться к огурцам для чистоты эксперимента, и вот уже несколько недель я наблюдала, как волшебные огурцы бледнеют рядом с волшебными сорняками: мама обладала чудесным свойством не замечать то, что замечать не хотела. А может у нее и вправду волшебные руки, точнее рука — только по сорнякам. Никогда не видела таких махин. Это же, считай, кукуруза!
— Мам, — Рикон обнаружил меня в кустах быстро. — Иди там... Тебя зовут. Чего ты тут с курицей-то?
Он глаза прятал. Я свои тоже прятала, но не от того.
— Кормлю... — деревянно вымолвила, следуя за сыном.
Мягкий ветерок тепло водил по коже, подтягивая за собой аромат пыльцы и лимонника. Едва я увидела пепельную макушку с собранными в небрежный пучок волосами, меня бросило в жар. Дрей возвышался над поверженной калиткой, сурово сложив руки на груди. Одет он был в простую серую рубаху, да штаны. Покрытое шрамами лицо выглядело строгим, а вот глаза... Нет, в глазах светилась не строгость. Мозги и чувства сцепились, смешались в тугой клубок, блокируя друг друга, и я не успела определить, какое у него настроение.
— Доброго дня... Дрей, — произнесла, держа курицу за пазухой. Кажется, у меня получилось поздороваться непринужденно.
— Доброго дня, Рисания, — кивнул Дрей, с интересом глянув сначала на мое лицо, потом в район груди, потом на курицу под рукой. Едва я успела порадоваться, что удачно ослабила шнурок на вороте рубашки, как пеструха истошно завопила и со всей дури тюкнула меня в палец. Вскрикнув, я разжала кисть. Пестрая тень стремительно порхнула к мужчине.
— Осторожно! — крикнула я.
Не то, чтобы я боялась за Дрея. В основном я имела в виду: «Не прибей курицу!»
Пеструха напала на взрослого мужчину с яростью, которую я от нее не ожидала. От неожиданности Дрей крякнул, даже отшатнулся, но затем аккуратно двинул рукой, отбрасывая птицу от себя. Это не подействовало. Отлетев, курица снова накинулась на Дрея, беспорядочно молоча его ногу крыльями и пытаясь заклевать колено.
В воздух взметнулась пыль, перья и кусочки травы.
— Э! Тихо! Тихо! Какая... темпераментная цыпа! — Дрей тряс ногой, стараясь не наступить на атакующую пеструху. — Я твою маму съел?
— Фу! Назад! — я всплеснула рукой, бросаясь на помощь.
Рикон захохотал баском.
— Маму съел!
— Злая птица! Не кормишь ее что ли?
Я прыгала около Дрея, пытаясь поймать птицу. Стыд-то какой!
— Бешеная! — удивленно произнес Дрей, ухитрившись подхватить курицу за лапы. Он держал ее на вытянутой руке подальше от себя. Вися вниз головой, пеструха яростно раскрывала клюв, пучила глаза, орала и широко хлопала крыльями.
— Рикон, она никакой твоей травы не поджрала? — уточнил Дрей, с удивлением разглядывая птицу.
— Нет! — обиделся Рикон. — Я ее хорошо прип...
Он осекся.
