Один из волкодлаков остановился, поднял морду и заворчал, глядя прямо в их сторону. Варяги насторожились, сомкнули щиты.
«Чует…» – прошипела Весела. Ее пальцы быстро развязали небольшой мешочек на поясе. Она вытащила щепотку какого-то серого порошка и горсть сухих листьев с резким, пряным запахом. «Дыши!» – приказала она Радомиру, поднеся смесь к его лицу и своему. Он втянул воздух – запах был оглушающе-крепким, как смесь полыни, гнили и дикого чеснока.
Весела быстро прошептала что-то, разминая листья и порошок в ладонях. Затем она дунула на смесь, направляя легкое облачко пыли и запаха вокруг них и на камень. Радомир почувствовал странное покалывание на коже. Воздух вокруг них как будто сгустился, исказился, словно они смотрели на мир через мутное стекло. Запах гнили и трав усилился, перебивая все остальные.
Волкодлак, ворчавший на их укрытие, вдруг фыркнул, тряхнул мордой, словно отгоняя назойливую муху. Он потыкался носом в землю, поскулил и пошел дальше за дозором, явно потеряв интерес. Варяги, недовольно пробормотав что-то на своем языке, двинулись вслед.
Радомир выдохнул, не осознавая, что затаил дыхание. «Что это было?»
«Мало ли что в лесу гниет? – усмехнулась Весела, пряча остатки смеси. – Старый способ. Забивает след, путает чутье. Не всегда работает, но тут пронесло.» Она выглядела довольной собой. «Идем. До города рукой подать, но самый опасный кусок – открытое поле. Как мышь перед котом.»
(Вид осажденного Новгорода и подход к стенам)
Они выбрались из леса на высокий, поросший жухлой травой берег. Отсюда открывался вид, от которого у Радомира сжалось сердце.
Великий Новгород. Сердце Земли Русской на севере. Но сейчас он выглядел как раненый зверь в капкане. Могучие деревянные стены, увенчанные частоколом, возвышались над Волховом. Но за ними, над тесными улицами Посада, висели черные столбы дыма – следы недавних пожаров. Стены были исцарапаны ударами камнеметов, кое-где виднелись заплаты из свежих бревен. По периметру, на расстоянии полета стрелы, стояли варяжские лагеря – десятки низких шатров, загоны для коней, дымящиеся костры. Как муравьи, копошились воины. Виднелись осадные орудия – огромные, уродливые деревянные конструкции.
А вокруг города – выжженная земля. Бывшие посады, слободки, огороды – все было превращено в черное, пустое поле, усеянное обломками и трупами, которые еще не успели убрать. Вороны кружили тут в несметном количестве.
«Боги…» – вырвалось у Радомира. Он знал, что осада – это плохо. Но видеть величайший город земли в таком кольце гибели… Это было страшно.
«Да уж, – хмуро подтвердила Весела. – С моря подошли, с реки блокировали. Князь с дружиной заперся внутри. Бояре…» – она плюнула. – «Бояре грызутся, как псы над костью. Одни кричат – сдаваться, другие – драться до последнего, а толку?»
«Как мы войдем?» – спросил Радомир, окидывая взглядом смертоносное пространство между лесом и стенами. Прямая дорога была отличной мишенью для варяжских лучников.
«Есть путь. Старым руслом. Под стенами. Знают немногие. И охраняют его… особо.» Весела указала в сторону, где берег круто обрывался к реке, а у самой воды виднелся заросший кустарником овраг. «Там вход. Но тихо и быстро. Как тени. Готовь ноги, Радомир, придется бежать.»
(Прорыв через открытое поле и атака волкодлаков)
Они спустились к реке, прячась в кустах ивняка. Холодная вода Волхова мутно катила волны, унося обломки и какой-то странный, мертвенный запах. Весела вела уверенно, зная каждый камень. Они миновали остатки сгоревшей пристани, вышли к началу оврага – глубокой промоины, скрытой от посторонних глаз высокими берегами и буйной порослью.
