«Ещё тебя не хватало! — он злился. — А ну, кыш отсюда!»
Из дома доносился разговор, который он невольно слышал. Прислушиваться не собирался, но, случайно выхватив несколько предложений, все выше поднимал брови.
— Тут овраг, а в нем ручей, за ним сопка, ее обойти надо и там стоит тридцать пятый. Тридцать шестой от него в десяти шагах, — говорила Рисания.
Ничего не понимая, Дрей прислушался.
— В десяти шагах, — медленно повторила Урсала. — Точно в десяти, не дальше? — это Урсала. — По-моему раньше было одиннадцать.
— Точно.
Судя по разговору женщины — старая и молодая — любовно и со знанием дела обсуждали расположение неведомого противника.
Я оторопело сидела на привычном мне шатающемся стуле, как говорящая кукла автоматически отвечала Урсале и... вспоминала.
Да, я знала Дрея, пусть не близко, но знала. Его лицо не зря показалось мне знакомым. Он был другом Шира. Серые глаза, пепельные волосы... «Серый», вот как его называли.
Я плохо помнила его, потому что центральное место в моих воспоминаниях занимал Шир.
Те детские воспоминания находили меня даже годы спустя, окружали высоким страшным хороводом и окутывали холодным снегом, которому уже больше двадцати лет.
Мне двенадцать. Лицо мокрое, я отфыркиваюсь, чувствуя как елозит и тут же тает снег на коже. Это Шир с Дреем встретили нас с Катой в лесу. Шир нагнул меня за шею к сугробу и, смеясь, нещадно мылит свежим снегом лицо. Рядом Дрей делает то же самое с подругой, она пронзительно верещит. Не происходит ничего страшного, все так делают, мальчишки старше нас только на год и просто развлекаются. Мама потом скажет, что у нее тоже так было, что лицо мылят только симпатичным девочкам, что таковы мальчишки, и мне сначала даже лестно, ведь Шир — красавчик, у него синие глаза и черные волосы. Мысль, что я симпатична такому, приятно волнует, оседая где-то в животе. Дрей отпускает Кату довольно быстро, я слышу, как она продолжает визжать и проклинать его, он довольно посмеивается. Но меня не отпускают: почему-то Шир никак не останавливается. Он продолжает и продолжает, снова и снова зачерпывает снег, с каким-то остервенением растирая его по моему лицу. Зажмурившись, я машу руками, пытаясь освободиться.
«Хватит! Пошли уже, психованная скотина!», — слышу смеющийся голос сбоку. Это Дрей. Я не могу вырваться сама, и надеюсь, что Шир послушает друга. Они всегда вместе, не разлей вода, оба из банды Зубастых. Там главный Шир, а Дрей — его тень, правая рука. Он идет туда же, куда идет Шир, а Шир не появляется без Дрея. Друга Шир действительно слушает. Хотя, может и не слушает, просто реагирует на «скотину». Он отпускает меня и со всех ног бежит за Дреем. «Урод! Кусок дебила! Тупая свинья ты, а не волк!» — я ору ему вслед, ощущая злость и облегчение.
Потом оказывается, что он все эти слова запомнил.
У меня заметно налилась грудь, бедра, я крупнее и выше девочек своего возраста и Шир начинает называть меня «ходячей сосной».
«Эй, сосна ходячая!»
«Смотрите, кто чешет — ходячая сосна!»
«Ого! Сосна ходит!»
Шир — лидер, у него сильное горло, его слова подхватывают и повторяют остальные. «Сосна ходячая» — становится моим вторым именем. Кличка преследует меня по пятам, я огрызаюсь, ненавижу и побаиваюсь Шира, и всех Зубастых заодно. Рядом с Широм всегда маячит сероглазый Дрей, но он не отличает меня от других девочек, а Шир — отличает, он точно лезет именно ко мне. Я не понимаю, что ему нужно, но осознаю, он выбрал меня жертвой.
