— Пальцами двигаешь? Тут больно? А так?
— Да... Нет... Да! Да! Ай!
Плечо покраснело, налилось и, по ощущениям горело. Я не могла толком поднять руку.
— Как получилось?
Вопрос был строг и серьезен. Дрей не в шутку осматривал мою руку, как заправский лекарь, правда лекаря он совсем не напоминал. Придвинув стул к кровати, он сидел передо мной полностью одетый, широко расставив ноги, хмурый. Свеча освещала резкое лицо мужчины с одной стороны, ярко подчеркивая шрамы и скулы; тени с другой стороны полностью скрывали вторую половину лица.
— Маму переворачивала... — созналась, смирившись с осмотром, и невольно потерла голую кожу. Моя ночная сорочка была длинной, но без рукавов.
— Ясно. Вперед сорвала... Неприятно, но не страшно. Обычное дело, — уверенно заключил Дрей. — Я помогу.
— Как ты поможешь... Ты лекарь что ли?
— Вроде того... Много раз вправлял... Лечь надо. Не дергайся, я знаю, что делать.
Не успела я ничего понять, как уже лежала на кровати, а Дрей, нависнув сверху, складывал мне руку на пояс. Действовал он со знанием дела, я только подивиться успела.
— Это больно? — испуганно спросила, глядя на темнеющее надо мной лицо.
— Да. Но терпимо... Я осторожно, — он настойчиво подтянул мой локоть к животу, развернул, и крепко сжимая двинул от себя. В плече щелкнуло. Я только охнула. Из глаз невольно полились слезы.
— Все уже, не плачь.
Жесткие мужские пальцы отпустили локоть.
— Сейчас... Подвяжу тебя еще.
Вытирая слезы, я всхлипнула. Дрей оглянулся по сторонам и просто подхватил со стула передник, быстро сложив его в одну длинную полосу.
— Давай, поднимайся.
Он помог мне приподняться; усадил, придерживая за спину.
— Руку на пояс положи. Теперь замри... Сейчас.
Один край передника, Дрей обмотал вокруг предплечья, затем протянул полосу ткани над левой грудью, под руку, затем по спине. Перевязывая плечо, он наклонялся ко мне совсем близко. Я чувствовала его запах: кожи, волос, тела. Свежий пот, река, земля, дым, мужчина. Я вдруг поняла, что у него чистое дыхание. И одежда — вся пахнет рекой.
— Ты... за ним в воду бросился?
— Теперь поберечься надо будет... — негромко сказал Дрей вместо ответа. — Не тягай никого.
Еще один оборот над грудью и — случайное касание. Мне показалось, что на мужских щеках проявился слабый румянец.
— Извини.
— Ничего...
На этот раз никаких определений про «дыньки» Дрей не сказал, только сильнее сжал челюсти.
— Готово. Ложись.
Снова мужская рука на спине — заботливая, поддерживающая. Дрей подтянул и уложил меня на подушку, затем решительно накрыл одеялом по самую шею. Одеяло неожиданно подоткнул — под плечами, на поясе, тщательно завернул под ноги. Я только пораженно хлопала ресницами.
Дрей — он же друг Шира, правая рука.
— Лучше?
Растерянно кивнула.
— Спасибо...
В этот момент свеча, догорев, погасла, и по комнате побежала, забираясь в носы, тонкая пахучая лента дыма. Дрей помедлил, покусал губы. Он сидел рядом с кроватью, не двигаясь. Я чувствовала, как его руки широко упираются в матрас.
Мальчишка, кричащий вместе с другими: «Сосна ходячая!»
— У тебя бывало так... — Дрей заговорил в темноте, сбивая мои воспоминания. — Живешь — и обнаруживаешь, что не понимаешь... Что делаешь, зачем делаешь, куда пришел...? Вокруг суетятся, как-то живут, им нормально, а ты... Как будто другой дорогой шел и забрел... Куда-то. Вообще не понятно, зачем ты тут... Глаза другие, иначе смотрят. Зачем топчешь траву, зачем живешь... Бывало у тебя так, Риса?
