Он мягко улыбается.
— В этом вся суть. Это и должно быть очевидно.
— То есть, только флирт? Больше ничего?
— Ничего больше, пока ты сама не захочешь большего.
Он придвигается еще ближе.
— Если будешь делать так, как я скажу, — он продолжает так тихо, что мне приходится следить за движением его губ, — гарантирую, весь двор упадет в обморок у твоих ног.
Я заставляю себя смотреть ему в глаза.
— А тебе не кажется, что ты слишком много о себе думаешь?
Он пожимает плечами.
— Возможно. Но кто, если не я?
Действительно.
— Итак, что мы делаем в первую очередь?
— Для начала — привлекаем их внимание.
— И когда мы начнем?
Он ухмыляется.
— А ты разве не видишь? Мы уже начали. Все смотрят на нас, Анна.
Мое сердце подпрыгивает. Уже?
Ужас и восторг перемешиваются, когда я осознаю, как именно мы с Томас выглядим в глазах окружающих. Стоим так близко, пристально глядя друг другу в глаза, совсем как… любовники.
— Мы привлекли внимание, — шепчет Уайетт, — теперь нужно захватить воображение. Разжечь их фантазию, чтобы по ночам они мечтали о твоих…
Я морщусь и делаю шаг назад.
— Мне не нужен разврат. Я пришла к тебе не за этим.
Он настойчиво придвигается ко мне.
— Я имел в виду твои глаза, Анна. Темные. Таинственные. Немного надменные, но в них столько обещаний…
Я фыркаю.
— Мои глаза ничего никому не обещают. И вообще, я больше, чем всё… вот это. У меня есть не только глаза, губы или что-то там еще. У меня есть голос! Я хочу, чтобы меня слушали! И не крутили при этом пальцем у виска.
Не пытались подчинить своей воле, как Батлер.
Уайетт изучает меня, и в его глазах больше нет веселья. Там скорее интерес, будто он только что открыл новый вид птиц.
— Ты права, — тихо говорит он. — Но если ты хочешь, чтобы тебя слушали, сначала сделай так, чтобы они хотели на тебя смотреть.
Он сокращает расстояние между нами, хотя это кажется почти невозможным. Наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:
— Если сделаешь, как я говорю, тебя будут слушать самые важные уши при дворе.
Я замираю. Неужели… Он что, имеет в виду короля? Нет, невозможно. Вероятно, его приближенных. В любом случае, это того стоит, и я киваю.
— Отлично, тогда опусти взгляд. Сейчас.
Но я продолжаю смотреть на него. Не могу понять почему, но мне отчаянно не хочется слушаться по первому требованию. В его словах не было грубости, и всё же… Я ему не служанка. И не жена.
Томас еле слышно усмехается.
— Опусти взгляд, Анна.
Я выдыхаю и делаю то, что он простит. Опускаю взгляд и рассматриваю его ботинки в ожидании дальнейших инструкций.
— Идеально, — шепчет он.
Похвала придает мне сил.
— А теперь думай о музыке. Потому что флирт — это танец. Считай в уме.
Он берет меня за руку и проводит большим пальцем по запястью.
— Посчитай до четырех, потом подними глаза, наклони голову и улыбнись мне. Но не сильно, достаточно полуулыбки. Потом еще раз сосчитай, развернись и уходи.
Я представляю, как это будет выглядеть, и меня охватывает восторг. Это как крещендо, которое заставляет слушателя затаить дыхание в ожидании финала. Будто я поймала Уайетта в сети, и сила на моей стороне.
— Но подожди, — говорит Томас как раз перед тем, как я поднимаю глаза. — Чуть не забыл самое главное.
Он делает паузу, а потом проводит пальцем по моей щеке. Прикосновение легкое, но вызывает дрожь.
— Когда будешь уходить, каждый раз, когда будешь уходить от меня — не оглядывайся.
Звучит, как наказ Орфею или жене Лота. Если обернешься — чары разрушатся.
